В преддверии Дня памяти жертв политических репрессий.
Воспоминания ветерана педагогического труда Валентины Робертовны Готфрид об отце.
Мой отец Месингер Роберт Райнгольдович в жизни был очень добродушным, весёлым человеком. Но, в первую очередь, он был трудолюбивым: на работе и дома у него всегда были порядок и чистота. В выходные дни любил повеселиться, песни попеть, рассказать весёлую историю.
Отец и мама Анна Макаровна вырастили и воспитали пятерых детей: три сына и две дочери. Для всех нас папа находил время. Например, братьев учил столярному и строительному делу, они с детства умели пользоваться многими инструментами. Работали всегда всей дружной семьёй - никто не бездельничал. Младшие помогали старшим, а старшие в свою очередь учили их. Девочками, конечно, занималась мама. Она научила нас ткать половики. Помню, как интересно было мне, самой младшей, работать за ткацким станком!
Летом все дружно ходили на покос (косили траву и убирали сено). В перерывах собирали грибы, купались на речке, рыбачили.
У отца было шесть братьев и пять сестёр. У каждой сестры родилось потом по двенадцать детей. Семья Месингер, большая и дружная, жила в деревне Литковка Омской области.
К сожалению, своих родителей после реабилитации отец уже не увидел. Ведь он остался жить со своей семьей в посёлке Сензас. Позже он ездил в гости к сёстрам и братьям в Омскую область, общался с ними, но родителей уже не было в живых.
Трудовая биография моего папы началась очень рано. Будучи мальчиком четырнадцати лет, в 1938 году он был оторван от родительской семьи и сослан в Сибирь для принудительных работ. Из рассказов отца я помню, что он трудился на строительстве тоннеля перед посёлком Мундыбаш, где погибло много людей. Затем был переброшен в Таштагол. Из гостиного двора приходилось ходить пешком до посёлка Кичи, расположенном в глухой тайге. Там все рабочие заготавливали лес. Деревья пилили двуручной пилой, а мастера ходили и замеряли высоту пеньков, которая должна быть не более десяти сантиметров. Ветви и сучья нужно было сжигать.
После работы отец приходил в дощатый домик, в котором невозможно было отогреться. Невыносимо трудно становилось зимой, в сибирский холод. Одежда не успевала просохнуть, и отец в мокром шёл валить лес. Его роба на морозе сразу замерзала, так как температура опускалась до минус пятидесяти и более.
Лес вывозили на лошадях, грузили и разгружали сами. И эта тяжёлая, непосильная работа ложилась на маленькие хрупкие плечи. Затем отца вместе с другими ссыльными перебросили в пункт, который потом стал Сензасом. Здесь они тоже валили лес и строили дома. Как-то туда привезли сосланных женщин. Среди них была моя мама. В Сензасе и произошло знакомство родителей. Когда мама и отец поженились, им выделили в дощатом домике уголок, отгороженный простынкой. Вот так они жили и работали не покладая рук.
После реабилитации отцу разрешалось уехать на свою малую родину, но он отказался. Мои родители построили свой дом и остались жить в Сензасе.
Мой папа Роберт Райнгольдович прожил долгую трудную жизнь и остался в памяти детей, внуков, правнуков мудрым и жизнелюбивым человеком.
| 
